Форум

Не может быть отдельно "черного" и отдельно "белого" Перуна (равно как не может быть отдельно "подводного" и отдельно "надводного" айсберга; в частности, "Черный Перун”- это целое понятие, олицетворяющее сокрытые в глубинах Нави тайны). Есть единый Перун Громовержец, дающий мужское начало в бытие. Перун, сдавивший десницей шею змеи, а шуйцей держащий рог с даром - это образ Перуна, советчика главы семейства в его семейном укладе. Ну а какой глава семейства, муж, отец, отрок, в конце концов, не является защитником семейного очага, своей Родины? Но сейчас нас более интересует другой образ этого бога: Перун - держащий в деснице молнию, а в шуйце рог со смагой - как предводитель воинства.
Перун-батюшка как покровитель воинства, прежде всего, олицетворяет доблесть и благородство. В летописях описывалось благородство воинов Руси. Так, при распре князя Черниговского Ярополка и Всеволода Большое Гнездо воины Чернигова, одетые в брони, с утра решили не начинать брани до полудня, пока подошедшая Владимирская рать не оденет брони и не приведет себя в порядок с дороги. Сейчас это воспринимать несколько странно. Взять, например, современную военную доктрину любой страны: "Предпочтительнее навязывать бой противнику, двигающемуся в колоне, так как он в этом случае наиболее уязвим. Использование внезапности на заранее подготовленной для засады местности, противнику наносится ощутимый урон в живой силе и технике, потери со своей стороны, как правило, минимальны". Неужели славянские воины древности были настолько благородные, что в стычках с коварными соседями оказывались заложниками собственных моральных принципов? Нет, всегда была разведка, дозорные, прикрытие. В те времена также был представлен весь сложный механизм войска во всех его деталях. Да было и "войско в войске", составлявшее ядро дружины, полка, стяга, тьмы.
Известно, что у наших предков средства ведения войны не были единоличными на протяжении тысячелетий. Табуны коней, погреба с оружием и родовые капища охранялись дружинниками. В случае возникновения военной угрозы оружие и коней разбирали мужчины рода, племени, племенного союза. Было очень важно спаять такое ополчение железной дисциплиной, да еще малость подучить. Несомненно, что и жрецы капища давали дружинникам многие знания. Элита дружинников знала не только многие заговоры, но и умела читать глубинные волховские книги. Данное утверждение может показаться слишком смелым: ведь для создания странички такой книги бралась кожа нерожденного жеребенка, выделывалась в составе белой глины. Есть версия, что белая глина, являясь естественным диэлектриком, вполне могла сохранять информацию на т.н. "биоэнергетическом уровне", и читатель такой книги не только воспринимал информацию, что была написана, вырезана или выжжена, но и ту информацию, что откладывалась в подсознании при чтении благодаря искусству вещего человека. Все эти знания помогали мобилизовывать силы организма для успешного применения, в частности, боевой магии, когда опытный воин входил в особое состояние, позволявшее ему сконцентрироваться, благодаря чему он мог более точно и сильно наносить удары, уворачиваться от ударов противника, понижать свою болевую чувствительность и иногда даже "замедлять время" (когда бой представляется как бы в замедленной киносъемке).
Наши предки всегда храбро сражались за свою землю. Червленые шиты с коловратами, перегораживая степь, наводили ужас на многочисленные орды. Старики в кочевьях рассказывали своим соплеменникам, чем заканчивались для них столкновения с храбрыми воинами, вооруженными обоюдоострыми мечами, топорами и щитами. Есть сведения, что многие дружинники носили красные щиты с разнообразными изображениями коловрата. Такие щиты несли не только прямую функциональную нагрузку, защищая от стрел и от ударов мечей и копий, но и сам магический символ коловрата защищал воина. Солярные знаки у славян часто составляли и орнамент плаща воина, помогая "быть своим" в природной среде.
Частью костюма русского воина являлся также и нож. Известен поясной нож, засапожный (в казачьем варианте называется подсайдашный), боевой. Культура ножа - отдельный большой пласт традиции. Помимо основных функций, нож для мужчины является также и хорошим оберегом. Одежда воина имела узелки: они были на подвязках малой походной сумки, на крепеже брони и оружия. С этими узелками конфликтовал потом уже сам император Павел Первый - был издан специальный императорский указ, освященный Никоновской христианской церковью, который запрещал вязать "бесовские узлы" на оружии и мундире военнослужащих Русской армии. Подобным способом христианизированное сознание пыталось бороться с остатками языческой культуры, сохранявшейся в разных мелочах.
В прошлом дружина (а в настоящем рассмотрим настоящее боевое подразделение) - это не просто коллектив, это своеобразная семья. Здесь отшлифовываются характеры бойцов. Человеческие межличностные отношения остаются неизменными на протяжении веков, и та атмосфера - которую создают люди в общении друг с другом, которых в любой момент могут бросить в самое пекло - неизменна и притягательна искренностью, участием, взаимовыручкой. Не было равных нашим ратникам также и в мастерстве, когда приходилось сражаться в лесу. Так, например, военная доктрина Византии запрещала своим полководцам сражаться со славянами в лесах, а предписывала навязывать им сражения на открытой местности (но и это византийцев часто не спасало от разгромов).
При реальной угрозе реликвиям рода-племени от пожаров и разорения войной молодые воины брали с собой книги, иногда выступавшие в качестве этого клубки нитей с узловым письмом, разматывали и потом укрепляли на поясе под рубахой - подобно тому, как и в прошедшею Отечественную войну красноармейцы выносили из окружений под гимнастерками боевые знамена. Были ли потом узелки освящены традицией или дошли до времен династии Романовых как элемент суеверий, ныне трудно сказать. Во всяком случае, автору статьи эти знания переданы не были; но известно, что при вязании узла можно творить требу Сварогу, Роду, Ладе, Перуну или заговоры, и что в этих случаях берется натуральная льняная нить.
В прошлом воины были также и охотниками, они хорошо знали повадки братьев наших меньших; бывало, что переносили в свой быт и некоторые особенности тотемных животных, но никогда не поклонялись животным. Известно, что многие повадки и приемы, которые подсматривали на охоте воины за животными, использовались в ратном деле (например, "волчья поступь")... Так, автору не раз приходилось бывать на охоте и, в частности, быть участником облавы. Однажды, когда охотники стояли на рубеже, вышла волчица. Участники охоты уже было вскинули ружья, но траекторию предполагаемых выстрелов пересек матерый волк и встал, пока волчица не прошла. Восхищенные благородством зверя, охотники не стали стрелять. Ныне же далеко не каждый человек способен на поступок, равный поступку зверя. Природа многому учит...
Существует также и традиция воинского тайнопосвящения. Следуя принципу триединства и троичности, тайнопосвещение в языческой воинской традиции представлено тремя основными характерами\тотемами: медведем, волком и рысью. Молодой воин подает надежды, но пока мало делит тяготы в ратном деле с товарищами. Слишком много индивидуального в молодом воине: порой не столько в силу особенностей его характера, сколько за счет того, что на этом этапе его линое "я" еще не слилось с "я" коллектива. Медведь - индивидуалист; и в природе, несмотря на свою грузную силу и подавляющую мощь, он поступает весьма благородно, не нападает на лесных соседей почем зря. Волк, как правило, живет в стае; в природе он коварнее и изощреннее лисы, но строго соблюдает правила своей стаи. Волк всегда тщательно подготавливает свою атаку, атакует наверняка и доводит ее до конца. Если волк загнан в угол - всегда дерется до последнего. В беспощадности волку нет равных: если волк залезает в овчарню, то, как правило, он режет всех до последнего ягненка - это своего рода визитка, наводящая ужас на врага и отбивающая желание сопротивляться. Рысь в живой природе выживает там, где не может выжить медведь и волк. Она может долго не давать себя обнаружить, но атака ее для врага внезапна и смертельна; рысь никогда не предупреждает о своем нападении, а в случае невозможности одолеть противника, покидает неудавшуюся жертву и быстро уходит, дабы сохранить свою жизнь и свои до следующей - более удачной - охоты.
Не стоит строить в своем сознании тайный смысл обряда воинского тайнопосвящения на домыслах и догадках. Автор данной статьи не имеет права раскрывать тайны данного обряда публично. Можно лишь отметить, что даже при неряшливо или неправильно проведенном обряде посвящения, например, в "Волка" человек может ощутить в себе дополнительные качества и успешно пользоваться ими, но потом такое состояние в повседневной жизни будет тяготить его... Некоторым наблюдателям, посвященным в суть тайнопосвящения, уже приходилось сталкиваться с таким феноменом, когда человек после данного посвящения постоянно ощущает себя, например, "Волком" в повседневной жизни. Конечно, весьма вероятно, что это помогло такому человеку не только выжить в горячих точках, но и положить не один десяток врагов. Однако соотечественники при общении с ним ощущают на подсознательном уровне, что он не совсем свой, и стараются избегать его. Кто сообразил с подобным человеком сделать это, да еще так коряво; и какие силы потом приходится затрачивать, чтобы исправить такое положение - это отдельный разговор... При грамотно произведенном обряде прошедший такое воинское тайнопосвящение человек проявляет заложенные этим действом качества только в экстремальных ситуациях (без всякой подготовки и настройки), и также легко становится обычным человеком, когда необходимости в этом уже нет. Кандидата в "медведи", "волки", "рыси" рассматривает и утверждает каждый член коллектива, сплоченного воинским тайнодействием...
Александр Ярославич "Невский" напутствовал, отпуская сломленных морально немецких пленных рыцарей словами "Запомните и рекше всем, кто на Русь с мечом прейдет от меча и погибнет". Он поступил благородно, но он не мог поступить иначе, так как это велела наша воинская традиция. Этот исторический факт еще раз свидетельствует о высокой чести воинов Руси. Нет, не сделать рабами поверженного неприятеля, а, излив праведную свирепость на него в бою, отпустить с миром - это и есть выиграть победу, не начав очередную войну, утверждая свою доблесть.

Оберег от пищалей и стрел : «За дальними горами есть окиян-море железное, на том море есть столб медный, на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит столб от земли до неба, от востока до запада, завещает и заповедывает тот пастух своим дитем железу, укладу, булату красному и синему, стали, меди, проволоке, свинцу, олову, серебру, золоту, каменьям, ружьям и стрелам, борцам и кулачным бойцам большой завет: «Подите вы, железо, каменья и свинец, в свою мать землю от (имя), а дерево к берегу, а перья в птицу, а птицу в небо, а клей в рыбу, а рыба в море, скройтесь от (имя)». А велит он ножу, топору, рогатине, кинжалу, ружьям, стрелам, борцам быть тихими и смирными. А велит он не давать выстреливать на меня всякому ратоборцу из пищали, а велит схватить у луков тетивы и бросить стрелы в землю. А будет мое тело крепче камня, тверже булату, платье и колпак крепче панциря и кольчуги. Замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под бел-горюч камень Алатырь. А как у замков смычки крепки, так мои словеса крепки».

Оберег от ратных орудий : «Летал орел из-за Хвалынскаго моря, разбросал кремни и кремницы по крутым берегам, кинул громовую стрелу во сыру землю. И как отродилась от кремня и кремницы искра, от громовой стрелы - полымя, и как выходила грозная туча, и как проливал сильный дождь, что им покорились и поклонились селитра, порох, смирными смирнехонько. Как дождь воды не пробил, так бы меня (имя) и моего коня искры и пули не пробивали, тело мое было бы крепче белого камня. И как от воды камни отпрядывают и пузыри отскакивают, так бы от ратных орудий прядали от меня стрелы и порох - селитра. Слово мое крепко!».

Оберег от пуль свинцовых, медных, каменных : «В высоком терему в понизовском, за рекою Волгой, стоит красная девица, стоит покрашается, добрым людям похваляется, ратным делом красуется. В правой руке держит пули свинцовые, в левой — медные, а в ногах — каменные. Ты, красная девица, отбери ружья: турецкие, татарские, немецкие, черкесские, мордовские, всяких языков и супостатов, заколоти ты своею невидимою рукой ружья вражья. Будут ли стрелять из ружья, и их пули были бы не в пули; а пошли ты эти пули во сыру землю, во чисто поле. А был бы я на войне невредим, и мой конь был бы цел и невредим; а была бы моя одежда крепче панциря. Замыкаю мои приговорныя словеса замком; а ключ кидаю в море-окиян под горюч камень Алатырь. Как морю не усыхать, камня не видать, ключей не доставать, так меня пулями не убивать до моего живота, по конец века».

Оберег на сохранение жизни воина : «Коваль еси ты брат! Сам ты оловян, и сердце твое вощаное, ноги твои глиняные, от земли до небес, не кусай меня, псина, — отай! Оба есмь мы от земли! Коли возрю на тя очами брата, тогда устрашится меня твое вощаное сердце и подкосятся твои ноги. Тебе не главы рубить, а мух пугать, тебе не грудь мою пронзать, а землю пахать. Ну и паши землю да меряй пространство воздушное и рощи пустоту!».

Оберег на сохранение жизни воина : «Мать сыра земля, ты мать всякому железу, а ты, железо, поди в свою матерь землю, а ты, древо, поди в свою матерь древо, а вы, перья, подите в свою матерь птицу, а птица полети в небо, а клей пойди в рыбу, а рыба поплыви в море; а мне бы (имя) было бы просторно по всей земли. Железо, уклад, сталь, медь на меня не ходите бороться ушми и боками. Как метелица не может прямо лететь, так бы всем вам немощно ни прямо, ни тяжело падать на меня и моего коня и приставать ко меня и моему коню. Как у мельницы жернова вертятся, так бы железо, уклад, сталь и медь вертелись бы кругом меня, а в меня не попадали. А тело бы мое было от вас не окровавлено, душа не осквернена. А будет мой приговор крепок и долог».

Оберег на сохранение жизни воина(материнской силой) : «Выкатило красное солнышко из-за моря Хвалынскаго, выходил месяц из-под синя неба, собирались облака из далека, собирались сизы птицы во град каменный, а в том граде каменном породила меня мать родная (имя матери), а рожая, приговаривала: будь ты, мое дитятко, цел и невредим от пушек, пищалей, стрел, борцов, кулачных бойцов: бойцам тебя не требовать, ратным орудиям не побивать, рогатиной и копьем не колоть, топором и бредышем не сечь, обухом тебя бить — не убить, ножом не уязвить, старожилым людям в обман не вводить, молодым парням ничем не вредить, а быть тебе перед ними соколом, а им — дроздами. А будь твое тело крепче камня, рубаха — крепче железа, грудь — крепче камня Алатыря; а будь ты в доме добрым отцом, во поле молодцом, в рати удальцом, в миру на любование, на брачном пиру без малого ухищрения, с отцом с матерью во миру, с женою во ладу, с детьми во согласии. Заговариваю я свой заговор матерными заповеданиями; а быть ему во всем, как указано, во веки ненарушимо. Рать могуча, мое сердце ретиво, мой заговор всему — превозмоги».

Оберег на сохранение жизни воина : «Выхожу я во чистое поле, сажусь на зеленый луг, во зеленом лугу есть зелья могучия, а в них сила видимая-невидимая. Срываю три былинки: белую, черную, красную. Красную былинку метать буду за море-окиян, на остров на Буян, под мечь кладенец; черную былинку покачу под черного ворона, того ворона, что свил гнездо на семи дубах, а во гнезде лежит уздечка бранная с коня богатырского; белую былинку заткну за пояс узорчатый, а в поясе в узорчатом зашит, завит колчан с каленой стрелой, с дедовской, татарской. Красная былинка притащить мне мочь кладенец, черная былинка достанет уздечку бранную, белая былинка откроет колчан с каменной стрелой. С тем мечом отобью силу чужеземную, с той уздечкой обратаю коня ярого, с тем колчаном, со каленой стрелой разобью врага супостата. Заговариваю я ратного человека (имя) на войну с сим заговором. Мой заговор крепок, как камень Алатырь».

Оберег на сохранение жизни воина : «Под морем под Хвалынским стоит медный дом, а в том медном доме закован змей огненный, а под змеем огненным лежит семипудовый ключ от княжева терема Володимирова, а во княжем тереме Володимировом сокрыта сбруя богатырская, богатырей новгородских, соратников молодеческих. По Волге широкой, по крутым берегам плывет лебедь княжая со двора княжева. Поймаю я ту лебедь, поймаю я ту лебедь, поймаю, схватаю. Ты, лебедь, полети к морю Хвалынскому, заклюй змея огненного, достань ключ семипудовой, что ключ от княжева терема, терема Володимирова. Не моим крыльям долетать до моря Хвалынскаго, не моей мочи расклевать змея огненного, не моим ногам дотащить семипудовый ключ. Есть на море на окияне, на острове на Буяне ворон, всем воронам старший брат; он долетит до моря до Хвалынскаго, заклюет змея огненного, притащит ключ семипудовый; а ворон посажен злой ведьмой Киевской. Во лесу стоячем, во сыром бору стоит избушка, ни шитая, ни крытая, а в избушке живет злая ведьма Киевская. Пойду ль я в лес стоячий, в бор дремучий, взойду ль я в избушку ко злой ведьме Киевской. Ты, злая ведьма Киевская, вели своему ворону слетать под море Хвалынское, в модный дом, заклевать змея огненного, достать семипудовый ключ. Заупрямилась, закорачилась злая ведьма Киевская о своем вороне. Не моей старости бродить до моря до окияна, до острова до Буяна, до черного ворона. Прикажи ты моим словом заповедным достать ворону тот семипудовой ключ. Разбил ворон модный дом, заклевал змея огненного, достал семипудовый ключ. Отпираю я тем ключом княжий терем Володимиров, достаю сбрую богатырскую, богатырей новгородских, соратников молодеческих. Во той сбруе не убьют меня ни пищали, ни стрелы, ни бойцы, ни борцы, ни казанская, ни татарская рать.. Заговариваю я (имя), ратного человека, идущего на войну, сим моим крепким заговором. Чур слову конец, моему делу венец!».

Оберег на сохранение жизни воина : «На море на океане, на острове на Буяне сидит добрый молодец, по неволе заточен. К тебе я прихожу, добрый молодец, с покорищем. Выдают меня родные братья во княжью рать, одинокого, неженатого, а во княжьей рати мне по добру не жить. Заговори меня своим молодеческим словом. Рад бы стоять в поле за тебя, горького сиротинку, да крепка моя неволя, да горька моя истома. Заговариваю я (имя) идти на войну во всем потому, как заповедовал мне родной отец. А будешь ты ратным человеком, но будь сбережен: от топора, от бердыша, от пищали, от татарской пики, от красного булата, от борца, единоборца, от бойца врага-супостата, от всей поганой, татарской силы, от казанской рати, от литовских богатырей, от черных Божиих людей, от бабьих зазор, от хитрой немочи, от всех недугов. И будет тебе топор не в топор, бердыш не в бердыш, пищаль не в пищаль, татарская пика не в пику, поганая татарская сила не в силу, казанская рать не в рать, черные Божии люди не в люди, бабки зазоры не в зазоры, богатыри не в богатыри, недуги не в недуги. Кручусь, верчусь от топоров, бердышей, пищалей, пик, бойцов, борцов, татарской силы, казанской рати, черных Божиих людей. Отмахнусь по сей век, по сей час, по сей день».
Оберег на сохранение жизни воина : «Встану я рано, утренней зарей, умоюсь холодной водой, утрусь сырой землей, завалюсь за каменной стеной, Кремлевской. Ты, стена Кремлевская! без врагов супостатов, дюжих татар, злых татарченков, а был бы я из нее цел, невредим. Лягу я поздно, вечерней зарей, на сырой заре, во стану ратном; а в стану ратном есть могучи богатыри княжей породы, из дальних стран, со ратной русской земли. Вы богатыри могучи, перебейте татар, полоните всю татарскую землю; а я был бы из-за вас цел и невредим. Иду я во кровавую рать татарскую, бью врагов и супостатов; а был бы я цел и невредим. Вы, раны тяжелые не болите; вы раны бойцов меня не губите, вы пищали меня не десятерите, а был бы я цел и невредим. Заговаривая я (имя) ратного человека, идущего на войну, сим моим крепким наговором. Чур слову конец, моему делу венец!».

Оберег на сохранение жизни воина : Завяжу я (имя), по пяти узлов всякому стрельцу не мирному, неверному на пищалях, луках и всяком ратном орудии.
Вы, узлы, заградите стрельцам все пути и дороги, замените все пищали, опутайте все луки, повяжите все ратные оружия. И стрельцы бы из пищалей не били, стрелы бы их до меня не долетали, все ратные оружия меня не побивали. В моих узлах сила могуча, сила могуча змеиная сокрыта, от змия двунадесять главого, того змия страшного, что прилетел со Океан-моря, со острова Буяна, со медного дома, того змия, что убить двунадесятью богатырями под двунадесятью дубами; в моих узлах зашиты моей мачехой змеиные головы. Заговариваю я (имя) ратного человека, идущего на войну моим крепким заговором, крепко на крепко